вою мать" и "жёваный крот" из себя ничего выдавить по окончании просмтора так и не смог, то решил опубликовать его отзыв.
"...Посмотрел Трудно Быть Богом. Ну что сказать... Пиз*ец, как он есть, в общем. Это если коротко. Если более развернуто, то могу отметить, что выдающийся советский режиссер Алексей Герман разъе*ал произведение выдающихся советских писателей, братьев Стругацких, на четыре *опы. А теперь обо всем по порядку.
Фильм я смотрел в три захода по часу каждый, с десятиминутными перерывами на "покурить и осмыслить". Не потому что я "натура с тонкой душевной организацией" и меня возмущали потоки говна и безысходности льющиеся с экрана. Совсем не поэтому - вряд ли, человека, который с интересом читал Сорокина, де Сада и смотрел многочасовые загоны Стеллинга или Линча можно чем-то смутить. Да и по работе своей, с дерьмом и кровью (причем, как с физиологическими, так и с ментальными) я общаюсь близко и часто. Нет, я делал перерывы потому что начинал терять нить повествования. Не логику, а именно, что режиссерскую повествовательность, ее аллюзии и цитатность. Логики в ТББ нет и в помине. Это трехчасовой поток сознания лично автора. И если автор хотел (напоследок) плюнуть в вечность, то эту задумку он реализовал сторицей. Он мощно блеванул и испражнился в вечность, перед отходом в небытие.
Вся проблема советских режиссеров (от Тарковского до Германа) это полное отсутствие, говоря языком Пелевина, "внутреннего прокурора" и присутствие запредельно мощного "внутреннего адвоката". И это понятно - роль "внутреннего прокурора", самоцензора - выполняла советская система цензурирования и приемки фильмов. И в этом противостоянии рождались шедевры, типа "Трех дней без войны" или "Андрея Рублева". А вот когда ее не стало, то произошло расползание внутренней вседозволенности, вплоть до полной аморфности. И как итог - "Ностальгия" и "Хрусталев, машину!". Где новые фильмы Захарова или Рязанова? Совок кончился и... И вместе с ним закончились его могильщики. То же и с Германом - не имея мощного противодействия из вне, убежденный в собственной непогрешимости (и это правильно, иначе, что ты за художник), творец превратился в систему замкнутую на себя. Систему рефлексирующую вовнутрь, но не проецирующую ни кванта света вовне. Эдакая "черная дыра духа", получилась.
Некоторые говорят - "Ну, знаете ли, это фестивальное кино, арт-хаус, быдлу не понять!" и так далее. Но что-то я не вижу радостных отзывов критики и града кинопризов, на которые так щедры элитарные фестивали. В лучшем случае - сдержанная похвала, с выражением скорби по умершему. На фестивалях призы юбилейные "За многолетний вклад в искусство". Все.
Повторю, меня "кино не для всех" не удивишь и не напугаешь. Претензии мои конкретны. И они не в отходе от оригинала и переверании смысла книги. В конце концов, такова участь качественной фантастики - сложные мысли облекаются во вроде бы, широкодоступную форму. И каждый режиссер, не понимая контекста произведения, делает свое прочтение. На выходе получаем "Блейдраннера", отличный фильм, который к Дику не имеет никакого отношения или "Особое мнение", которое еще хуже.
Тарковский жаловался, что не понимает динамическую составляющую "Пикника на обочине". Для него это был "второсортный жанр", низкопотребщина, на которую и силы-то тратить не стоит. То ли дело крупные планы... Но все в одну дуду давили - это должен снимать Тарковский! И додавили в итоге. Бюджет ильма был отменным даже по нынешним временам, выделили импортную пленку Кодак, аппаратуру. И что? А ничего - когда пришло время сдавать первые наработки, творец долго мялся, твердя что-то невнятное. А потом прислал копию с жалобой на дефект пленки. "Страшный" глава кино СССР, Ермаш - собрал совещание критиков в 23-00! Из здания люди не выходили почти сутки, не зная что делать. Никакого дефекта пленки не было. Но и то что прислал Тарковский, фильмом тоже не было. Это понимали все. Но боялись обидеть гения. Ермаш долго совещался и в итоге в жертву принесли абсолютно невиновного человека - оператора Рерберга. Расходы списали, Стругацких посадили переписывать сценарий "под Тарковского" и все. Это к вопросу о страшном совке и придушении свободы творчества. Откуда я это знаю? Пожалуйста - воспоминания Джеммы Фирсовой и самого Рерберга.
Так и здесь - ну не хотел Герман снимать оригинальных Стругацких, не находя в гуманистическом произведении, то что хотел видеть - "рабскую сущность советского человека". Впрочем, свинья грязь везде найдет. Если ее нет, то сделать не проблема. И это меня не напрягает. В конце-концов - "каждый *рочит как он хочет". Напрягает избыточная театральность происходящего. Все натуралистичесие и физиологические эксперименты выглядят неуместно на фоне постоянно смотрящих в камеру посторонних персонажей. Все чудеса реквизита и художников по костюмам, теряются от нарочито показушной манеры игры и постановки в духе "театрального капустника".
Главная беда фильма в том, что его делали как продукт постмодернистского искусства. Но делал его модернист. Постмодерн должно делать тому, кто в этом направлении живет и дышит. Например, Пол Верховен. Его "Турецкие Сладости" за полтора часа рассказывают историю длинною в жизнь, а символы и цитаты долго потом не отпускают. ТББ надо было снимать в стиле "Плоть и Кровь" - этого было бы достаточно. В двух часовом фильме грязи тоже хватает, но кроме нее есть и отсылки и пасхалки и размышления. Беда когда модернист берется за постмодерн. Но и в обратном случае не лучше - достаточно вспомнить "Оранжевого Солдата" или "Черную книгу", того же Верховена, чтобы понять: может в постмодерне он и хорош, и "Четвертый мужчина" и другие работы это подтверждают, но в модерне он беспомощен, наивен и смешон. Так и с Германом - если ты снимаешь постмодерн, то и играй по его правилам: кроме авторской фантазии, необходима зрительская рефлексия. Поэтому надо добавлять динамику повествованию, делать скрытые коды более явными массовому зрителю. Но тогда не получится идти в русле авторского кино, скажут "элитные критики". Ну почему же - "Мертвец" Джармуша или "Бешеные псы" Тарантино тоже авторское кино. Но выполнены по правилам постмодерна, и поэтому классика и образец. А Герман решил заигрывать с постмодерном, по шаблонам академического кинематографа. На выходе то, что и должно было бы получиться - серое ничто.
Единственное, что приятно удивило - это Ярмольник в роли Руматы. Честно скажу, не ожидал и поэтому вдвойне было приятно смотреть на Леонида Исааковича, явно выбивавшегося из всей толпы, согнанных на площадку босховских уродцев. В конце-концов Герман и игру Ярмольника добил своей режиссурой, но только в самом конце, когда фильму пришел уже и без того полный альбац..." (Проскура С.В.)