.............Тысяча лет вытравливания. По-нашему, по-русски, как мы умеем: с размахом, «раззудись плечо» - топтали язычество.
Так почему же я – пьяница, подонок и быдло, из красных от постоянного смотрения в комп глаз которого на белый свет смотрят десятки поколений добропорядочных христиан, живших здесь, честно ходивших в церковь… всё чаще вижу в темноте:
- ряды воинов, словно облитых серебром, геометричность изгибов сомкнутых червлёных щитов, ледяную безжалостность глаз – холод любви Белого Бога. А напротив… шагах в трёхстах - чтобы не долетела стрела – заросшие бородами огромные лесные дети с топорами и рогатинами в руках. За их спинами – они, живые идолы – Перун , Даждьбог, Ярило…. Неприветливо смотрят поверх голов последних верных на стяги над рядами одинаковых облитых, холодных, а со стягов на них – чёрные яростные глаза Мессии. Между огромными мужчинами женщины, старики и дети – пришло такое время, когда никому нельзя оставаться в стороне: победят, отстоят свою веру – все вместе, или погибнут – тоже.
Погибнут. Они ещё не знают, а я уже знаю и закусываю губы, чтобы не кричать.
Идолы мёртво смотрят над головами своих детей – им не помочь и идолы это знают: пришло время белого бога и оно было суждено.
Но предательство не бывает суждено, поэтому одинаковые – такие одинаковые. Они одинаково оставили свою веру.
Свою душу.
Себя.
Они - бездушные.
А щиты червят кровью – по привычке.
Перед рядами одинаковых выезжает всадник – тоже одинаковый. Только САМЫЙ одинаковый – он, Владимир которого потом назовут Красно Солнышко. Но не от того, что он был очень красив, а от того, что залил мир кровью так, что даже солнце казалось красным.
Он выезжает вперёд и рёв поднимается над Войском Детей Леса. Свист, смех, плач и ненависть….
Так почему же я – пьяница, подонок и быдло, из красных от постоянного смотрения в комп глаз которого на белый свет смотрят десятки поколений добропорядочных христиан, живших здесь, честно ходивших в церковь… всё чаще вижу в темноте:
- ряды воинов, словно облитых серебром, геометричность изгибов сомкнутых червлёных щитов, ледяную безжалостность глаз – холод любви Белого Бога. А напротив… шагах в трёхстах - чтобы не долетела стрела – заросшие бородами огромные лесные дети с топорами и рогатинами в руках. За их спинами – они, живые идолы – Перун , Даждьбог, Ярило…. Неприветливо смотрят поверх голов последних верных на стяги над рядами одинаковых облитых, холодных, а со стягов на них – чёрные яростные глаза Мессии. Между огромными мужчинами женщины, старики и дети – пришло такое время, когда никому нельзя оставаться в стороне: победят, отстоят свою веру – все вместе, или погибнут – тоже.
Погибнут. Они ещё не знают, а я уже знаю и закусываю губы, чтобы не кричать.
Идолы мёртво смотрят над головами своих детей – им не помочь и идолы это знают: пришло время белого бога и оно было суждено.
Но предательство не бывает суждено, поэтому одинаковые – такие одинаковые. Они одинаково оставили свою веру.
Свою душу.
Себя.
Они - бездушные.
А щиты червят кровью – по привычке.
Перед рядами одинаковых выезжает всадник – тоже одинаковый. Только САМЫЙ одинаковый – он, Владимир которого потом назовут Красно Солнышко. Но не от того, что он был очень красив, а от того, что залил мир кровью так, что даже солнце казалось красным.
Он выезжает вперёд и рёв поднимается над Войском Детей Леса. Свист, смех, плач и ненависть….
-
-
09.11.2007 в 10:51-
-
09.11.2007 в 13:35Фи мужчинка! Какой же вы пошленький. Это рукопись, так сказать.
А рукописи, как известно, не горят.
-
-
09.11.2007 в 14:03-
-
09.11.2007 в 21:46я вообще про себя писал....grih , думаю, ты достаточно выздоровел чтобы можно было тебя пинать........